Ганеман как человек.

Н. П. Аржанов.

По материалам журнала «Парафармацевтика» №1 (17), 2004г.


Гомеопатия как терапевтическая система все еще окружена в глазах среднего обывателя легким флером таинственности; во многом это следствие того, что она почти постоянно подвергалась разнообразным притеснениям со стороны официальной медицины и потому не являлась государственной, а временами вынуждена была работать фактически в подполье.

Гомеопатия не только выжила, но и продолжала развиваться в таких условиях не в последнюю очередь потому, что вот уже два века неизменно привлекает в свои ряды (или воспитывает?) талантливых, убежденных и стойких приверженцев. Весьма незаурядной личностью был и сам основатель гомеопатии - Самуил Ганеман. Может быть, нелегкая, но славная судьба учения саксонского врача станет понятнее читателю после знакомства с фрагментами жизнеописания Ганемана, взятыми из книги д-ра Вильгельма Анке «Возникновение гомеопатии и борьба против ее распространения » (русский перевод опубликован в петербургском журнале «Гомеопатический вестник» в 1887 г.).

Ганеман как человек, об основоположнике гомеопатического метода                   

Ганеман родился старшим из 10 братьев и сестер 10 апреля 1755 г. в Мейссене, в королевстве Саксонском. Его родители были евангелического вероисповедания. Отец был живописец на фарфоре и не имел средств тратить много денег на его образование; а потому молодой Ганеман должен был изучить ремесло своего отца. Между тем по совету и при помощи учителей он получил возможность окончить курс в Княжеской школе в Мейссене, находившейся в ведении магистра Мюллера, который, как говорил Ганеман в своей автобиографии 1791 г. «любил меня, как сына, и давал мне свободу в способе моего учения, за что я и теперь ему благодарен. Когда мне пошел 12-й год, он поручил мне преподавать другим первоначальные правила греческого языка».

Молодой Ганеман пользовался от своего директора еще и другими преимуществами: «Мой отец ни за что не хотел позволить мне учиться. В течение многих лет он несколько раз брал меня из городской школы, чтобы посвятить другому занятию, которое более бы способствовало его заработку. Мои учителя не допустили этого, окончательно отказавшись от платы с меня за обучение в школе за последние 8 лет, и просили его только об одном, чтобы оставил меня у них и не противился моей наклонности к учению».

«На Пасху в 1775 г. отец отпустил меня в Лейпциг, дав мне 20 талеров, которые были последними, полученными мною от него. При своем скудном заработке он должен был воспитывать еще нескольких детей, и этого достаточно для оправдания!»

Ганеман никогда не пользовался полною свободою и удовольствиями студенческой жизни. На его долю выпала тяжелая борьба с нуждою. Кроме прилежного посещения лекций, он преподавал одному молодому греку из Ясс немецкий и французский языки и, сверх того, увеличивал свой заработок переводами.

1-го декабря 1783 г. в Дессау он женился на Генриетте Кюхлер, падчерице дессауского аптекаря Гезелера.

В1806 г. Ганеман переселился в Торгау. Здесь он написал свой «Органон рационального врачебного искусства» и в 1811 г. направился в Лейпциг, чтобы занять кафедру при тамошнем университете и читать лекции о своем новом способе лечения. Здесь, при помощи своих учеников, он усердно занимался испытанием лекарств на собственном организме и дальнейшею выработкою своего учения.

Ганеман как теоретически, так и практически, был настолько сведущ и опытен в аптекарском искусстве, что не мйогие могли сравниться с ним или превзойти его в этом, а потому своим больным, доверявшим свое здоровье его знанию, он в большинстве случаев давал лекарства сам вопреки привилегиям аптекарей. А между тем его прогрессивно увеличивавшаяся практика возбуждала все более зависть врачей, а собственное приготовление и отпуск лекарств вызывали опасение среди аптекарей. В 1819 г. последние подали жалобу на то, что он сам отпускает лекарства. Ганеману было запрещено приготовлять и отпускать лекарства, вследствие чего его врачебная деятельность в Лейпциге стала невозможною. Герцог Фридрих Фердинанд Ангальтский предложил ему убежище в Кетене, с полною врачебного свободою. Весною 1821 г. Ганеман отправился туда, в качестве гофрата и лейб-медика герцога.

Стремление Ганемана к свободе творчества и пренебрежение рамками условностей станут понятнее, если вспомнить исторический фон, на котором происходили вышеописанные события - наполеоновские и освободительные войны в Германии, так называемая «эпоха бури и натиска» в искусстве и т.д. Конечно, врач-реформатор стал кумиром восторженных студентов. Далее автор книги цитирует воспоминания одного из них, некоего Бруннова:

«- Кто этот пожилой господин с прекрасным умным лицом, почтительно ведущий под руку полную даму и которого сопровождают 4 краснощекие девушки? - спросил я шедшего рядом со мной более взрослого студента.

В 1816 г. Ганеману было 62 года. Серебристые кудри окаймляли высокое задумчивое чело, из под которого сверкали умные, проницательные глаза. Все лицо имело спокойно-пытливое, величественное выражение; тонкий юмор лишь изредка сменял глубокую серьезность, свидетельствовавшую о перенесенных им страданиях и борьбе. Он держался прямо, имел твердую походку, и был так ловок в своих движениях, как если бы ему было 30 лет. Когда он выходил из дому, то надевал простой темный полукафтан, короткие панталоны и сапоги. У себя же он любил домашний пестрый халат, желтые туфли и черную бархатную ермолку. Он редко выпускал из рук длинную турецкую трубку, и это курение табаку было единственным отступлением от строгой диеты, которой он придерживался. Он пил воду, молоко и светлое пиво, и был в высшей степени умерен в пище.

Дом Ганемана отличался очень своеобразною деятельностью. Члены семьи и академические слушатели жили и работали только ради одной идеи - гомеопатии, для которой каждый из них трудился, как умел. Четыре взрослые дочери помогали отцу в приготовлении лекарств и охотно принимали участие в испытаниях лекарственных веществ. Еще более деятельное участие принимали в этом преданные реформатору студенты.

Сын Ганемана, по имени Фридрих, говорил по-латыни, по-гречески, по-французски, по-английски, по-италиански; арабский язык он знал настолько хорошо, насколько обыкновенно требовалось от врача с высшим образованием. Этот же сын получил хорошее музыкальное образование; он играл на гитаре и на фортепиано и проявлял необыкновенные способности ко многим другим полезным предметам. Он сделался врачом и, в качестве такового, написал статью в защиту своего отца против Геккера (Дрезден, 1811). Преследуемый врачами и аптекарями за то, что сам приготовлял и отпускал лекарства, он наконец покинул родину и еще при жизни Ганемана пропал без вести ».

Насколько строго Ганеман требовал повиновения от детей, настолько же слабо держал он бразды правления как муж. Его супруга, доставлявшая ему много горьких часов, имела на него самое вредное влияние. Она больше всего удалила его от мира и возбуждала его против товарищей-врачей; она часто ссорила его с самыми верными учениками, если последние не оказывали докторше глубокого почтения. И тем не менее эту сварливую Ксантиппу, находившую удовольствие поднимать целую бурю в доме, Ганеман имел обыкновение называть «благородною подругою своей художнической жизни ».

Что ж, такие жены встречаются у деятелей фармации и сейчас. Но Ганеману и здесь посчастливилось больше других - он еще успел насладиться свободой. Об этом - последний фрагмент из книги д-ра Анке.

31 марта 1830 г. Ганеман потерял свою жену, которая более 46 лет разделяла с ним все невзгоды его жизни.

В 1834 г. в Кетене появилась прекрасно образованная 34-летняя француженка Мелания д'Эр-вилли Гойэр (Melanie d'Hervilly Gohier) и обратилась за врачеб-ною помощью к Ганеману. Своим умом, необыкновенным образованием и миловидностью она так сильно привязала к себе Ганемана, что он решился соединить ее судьбу со своею. Его друзья, как сообщает Руммель, с удивлением узнали, что 80-летний старец 28 января 1835 года снова вступил в брак. Молодой жене Ганемана удалось похитить его у отечества. Париж - так говорила она - был единственным городом, откуда слава ее мужа может распространяться с большим блеском, чем до сих пор, и только Париж в состоянии достойным образом оценить его. Ганеман уступил. И Париж и Франция не обманули обещаний его жены. Он был встречен в Париже своими многочисленными приверженцами с восторгом и большими почестями и до конца жизни пользовался там глубоким уважением и почетом. В своей семейной жизни Ганеман, по-видимому, был также очень счастлив, о чем достаточно ясно свидетельствуют его письма.

Умер Ганеман в начале июня 1843 года.

Как представляется, эта жизнь сама по себе - превосходный аргумент в пользу гомеопатии. Конечно, именно последняя помогла Ганеману дожить почти до 90 лет, не расставаясь с трубкой, пивом и молодой женой, породив не только кучу детей, но и пережившую века научную систему. А можно ли человеку желать от судьбы большего?

Сайт издательства журнала "Парафармацевтика" fbr.info

Дополнительно, о гомеопатическом методе лечения читайте:

"Знакомая - незнакомая гомеопатия."

"Законы излечения."

"Закон Геринга, теория гомотоксикоза и принцип дымовой трубы – три угла зрения на холистическую медицину."

"Российская гомеопатическая фармакопея – результат научных исследований спиртовых растворов в технологии лекарственных средств."